6 ноября 2015 Министерство юстиции Российской Федерации вынесло решение о признании Научно-информационного центра «Мемориал» в Петербурге «иностранным агентом».

Этим решением нас, в частности, обязывают предварять все выпускаемые нами материалы анонсом, объявляющим, что они подготовлены «организацией, выполняющей функции иностранного агента».

НИЦ «Мемориал» заявляет, что не намерен ставить на своих материалах подобное клеймо. При этом коллектив НИЦ «Мемориал» не собирается прекращать работу, все проекты и программы будут продолжены.

Информируем всех заинтересованных лиц, что публичную деятельность, ранее осуществлявшуюся Научно-информационным центром «Мемориал», будет проводить Фонд Иофе.

Мы сами

Мы сами1

Последние годы существования СССР, начиная с середины 60-х годов, характеризуются появлением двух новых феноменов общественной жизни страны – «диссидентства» и «самиздата», которые многие историки считают уникальными. Именно эти два явления предшествовали началу самораспада некогда единого идеологического пространства советского блока, и поэтому обращение к истории этого периода является актуальной проблемой, так как может помочь нам понять смысл происходивших тогда, и, значит, и продолжающих происходить сейчас событий и процессов. Читатель настоящего сборника, посвященного ленинградскому самиздату, может убедиться, что история самиздата того времени, даже в пределах одного города, была неостановимой лавиной событий. Одни независимые и самодеятельные издания прекращали выходить, но другие, подобные им, тут же возникали, казалось бы, на пустом месте, тиражи росли, а круг авторов и, что немаловажно, читателей умножался год от года. Противостояние авторов, издателей, печатников и распространителей самиздата (то есть тех, кого стало привычно называть диссидентами) запретительной и карательной деятельности идеологической полиции во всех ее институализированных формах наполняло жизнь в городе драматическими переживаниями и пафосом борьбы, которая воспринималась как борьба общества за свою свободу.

В этом противостоянии самиздат победил. Действующее ныне законодательство не предусматривает предварительной цензуры2, а изданию малотиражных текстов до 1000 экземпляров3 (а больших тиражей у самиздата и не было) не ставит видимых административных ограничений. Сегодня собственные издания авторов, появление печатной продукции любых научных, общественных и политических организаций стало вполне заурядным делом. И теперь, по прошествии достаточного времени после этих страдных лет, мы можем позволить себе проявить академическую отстраненность и по-новому взглянуть и на феномен самиздата, и на смысл пережитой нами недавней истории.

Терминологически самиздат – это всего лишь не нормируемая государством издательская деятельность или, выражаясь современным языком, независимая деятельность, ставящая своей целью передачу информационного продукта неопределенному числу пользователей. Эти слова вводят нас в сердцевину сегодняшней проблематики, в проблематику интернета, который оказался высшей формой самиздата. Все сегодняшние споры вокруг интернета и возможностей злоупотребления им лишь повторяют многое из того, что говорили о самиздате в органах идеологического надзора 20–30 лет назад в желании его запрещения.

Сегодня мы видим, что самиздат оказался всего лишь пред- последним этапом на долгом пути от рабов-переписчиков античного мира до повсеместно протянутой паутины (www) информационных сетей нового тысячелетия. Процесс информационной глобализации, отвечавший потребностям человечества в самосознании, а человеческой личности в непосредственной творческой самореализации, был обеспечен нарастаю-щими техническими возможностями ХХ века. Технический прогресс принес возможность окончательного преодоления информационной разрозненности старого мира. Он начал свое ускорение исторически недавно, с появления телеграфных агентств, офсетной печати и радио и практически за одно столетие подчинил себе весь мир. Этот процесс шел по законам органического развития – спонтанно, слепо и неодолимо во всех странах европейской цивилизации. И если какое-то правительство пыталось выстроить плотину на этом пути, узурпировать техническую базу и отстранить частного человека от причастности к мировому процессу, то, как только его запретительная хватка слегка ослабевала и в стене запретов обнаруживалась хотя бы самая малая щель (в СССР такой щелью оказалась невозможность тотального учета владельцев пишущих машинок), то накопившийся потенциал изменений реализовывал себя по законам цепной реакции и в конце концов сносил эту плотину (как это и случилось в СССР). Таким образом, самиздат в СССР был не столько средством борьбы общества с деспотическим режимом (как это виделось многим непосредственным участникам событий), сколько спонтанной взрывной реализацией потребности общества в полноте информации, отвечавшей реальной эволюционной тенденции человечества.

Контрпродуктивная запретительная политика советского правительства была не случайной. Информационная глобализация была связана с процессом суверенизации человеческой личности, с признанием человека сотрудником провидения и принятием им личной ответственности за дела мира. А это означало растабуирование доселе непреложных оснований европейской культуры и критический пересмотр базовых институтов общепринятой цивилизационной модели. Так, к концу ХХ века считавшиеся ранее абсолютными ценности Семьи, Церкви и Государства, на которых наша цивилизация покоилась веками, в условиях достигнутой личностной свободы оказались ценностями относительными и персонализированными. Семья стала соотноситься с проблемами регистрации гражданских отношений, Церковь – с проблемами регистрации церковных юрисдикций, а Государство, доказавшее свою способность к преступлению Освенцимом, Колымой и Хиросимой, могло претендовать лишь на роль региональной гражданской администрации и не претендовать на большее. Кризис изживаемой цивилизационной модели и был основным содержанием истории ХХ века. Разумеется, такая направленность изменений должна была вызвать сопротивление сил, укорененных в старом порядке вещей. Их надежды преодолеть ход времени должны были найти свое теоретическое обоснование. Эту роль сыграло коллективистское коммунистическое учение Маркса и Ленина, воскрешавшее обычаи племенного общежития и ставшее опорой и основанием новой Контрреформации.

Коммунистическая идеология, как всякое охранительное и ретроградное учение, способна была затормозить ход эволюционных процессов в стране, но лишь при условии полной изоляции населения от внешнего мира. Как только искусственная блокада страны, и в первую очередь информационная, стала размываться, собственная активность российских граждан неизбежно должна была прорваться наружу и вернуть Россию миру, от которого она была отторгнута в течение нескольких десятилетий. Инструментом внутреннего освобождения и оказался наш САМиздат, и это значило, что мы смогли стать свободными САМИ.

Январь 2001

Сноски

1. Предисловие ко 2-му изданию сборника «Самиздат»: V.V.Iofe. Wir selbst / Samizdat. S.-Pb., «Memorial», 2001. S.5–7.

2. Приказ Министерства печати и информации РФ от 22.11.1991 об упразднении органов ГУОТ (Главлит переименован в ГУОТ на основании временного положения СМ СССР от 24.08.1990; затем – Приказ Министерства информации и печати от 25.07.1991 о переименовании ГУОТ в Агентство по защите государственных секретов в средствах массовой информации) при СМ РСФСР. На основе региональных органов созданы органы гос.инспекции по защите свободы печати в РСФСР.

3. Ст. 12 Закона о средствах массовой информации РФ (от 27.12.1991 №2124-1 ФЗ, с изменениями и дополнениями от 04.08.2001 №107-ФЗ).